Разная осень

С золотой косичкою берёза,
Ну, а клёны — в краповых беретах.
С поднебесья вдруг польются слёзы,
То вдруг солнце прыснет бабьим летом.
Лепота, вернее, лепотища
Впитывает краски от рябины.
Снова осень, осень-красотища,
Ягоды, грибы и клин за клином.

Первые жёлтые листья,
И туман, словно дым сигареты.
Я читаю Агату Кристи,
Там об августе слова нету.
Вот Илья камень в воду бросил,
И купаться уже нельзя.
Это первый намёк на осень,
Дорогие мои друзья.
А пока ещё много зелени
В чубах дивных берёз, тополей.
Да и августу сыпать не велено
Листопадом осенних ветвей.
Ну, а всё-таки, лето потеряно,
И пропала мечта о тепле.
Осень, осень стучится уверенно,
Хоть и август в прозрачном стекле.

Июль-июль, макушка лета.
Отголосили соловьи.
Опять украли часть рассвета
У ранней зорьки дни мои.
Но так приятно пахнет сеном,
Что подмывает вопрошать:
Останься ты ещё на смену,
Ведь в август лету увядать!
А мы его так долго ждали,
С надеждой, верой в благодать,
Да вот оно уж не в начале,
И скоро осень можно звать.
Ах, как всё сжато, быстротечно,
Лишь долго длятся холода.
Да, в мире нашем всё не вечно
И утекает, как вода.

Молодой январь

Январь — зимы раздолье.
Права его всевольны.
Над полем белым чистым
Кружится снег пушистый.
Порой мороз искрится,
То оттепель стучится.
С сосулек захрустальных,
Как в сказке, но реальных.
То гололёд в дорожку
Подставит вдруг подножку.
Январь — зимы макушка:
Пособник, друг, послушка.

Нет, ты переменишься,
Верю в это чудо.
Для меня изменишься,
Хоть пруди их прудом —
Твоих кавалеров,
Званых и незваных
Средь зелёных скверов
И подъездов драных.
Нет, ты переменишься,
Дрянь переболеешь,
Для меня изменишься,
Знаю, ты умеешь
Скромной быть и смелой,
Настоящей дивой,
Грациозной телом,
Обаяшкой милой.
Нет, ты переменишься,
Время лечит раны.
Для меня изменишься,
Снова буду званым.
Опадут, как листья,
Кавалеров снимки.
И останусь в близких
Я с тобой в обнимку.
В голубые стены заброшенный
Синих наличников дым.
Не был тут гостем непрошенным,
Помни меня молодым!
Край, преисполненный лаской,
Тешит слезою мой взгляд…
Спрячешь душу за маской —
Жизнь будет лишь маскарад.

Играл в футбол и в бане хулиганил,
Аж даже веник больно уставал.
Но как-то год за годом отбуянил
И попросил у времени привал.
Не плаваю. От солнца закрываюсь,
Хотя осталась кой-какая прыть,
Но стариком признать себя стесняюсь,
А неизбежно им когда-то быть.
Как быстро жизнь с закатом побраталась,
В других пробилась молодым ростком.
Но раз пишу, и мне ещё осталось
Сегодня посудачить о «потом».

Мечта моя, осуществись!
Я не прошу даров небесных.
Строка наивная, сложись
В звук мелодичной песни.
Ужель напрасно всё ищу
Твоё благословенье.
Порой, казалось, по плечу
Мне это искушенье.
А воз, поди, и ныне там,
Как был и есть, в начале.
Ну, нет мелодии к стихам,
Лишь только груз печали.
Промчались годы, словно миг,
Какой-то небылицей.
Какая песня, ты старик!
Не молодись в жар-птицы! 

Мне тоже тяжело — поплачем вместе,
Пришедшая вновь осень после лета.
Коль наперёд прописаны все вести:
Покров, ноябрь и зима-невеста.
А листопад вальсирует и падает
Под ноги на асфальт и на бурьян.
Ах, осень-осень, бабье лето надо бы
Ещё разок — хоть на недельку нам!

Над Малой Вишерой заря
Озолотила солнцем крыши,
Её берёзы, тополя
Листвою шепчут: «Тише, тише!».
Для сна последний час, как мёд,
Приятен он и так же сладок.
Проснётся город, оживёт
И приведёт себя в порядок:
И оживут в людской волне
Зелёный улиц коридоры,
Пускай понежится во сне
Ещё часок мой милый город.
Над Малой Вишерой заря
Озолотила солнцем крыши,
И остриём её луча
Мой город правду свою пишет.

Ах, быстрее бы стать мне взрослым! —
Спать ложась, мечтал паренёк, —
Чтобы пахло дымком папиросы,
А в кармане лежал кошелёк,
Чтобы утром спешить на работу,
Под часами свидания ждать.
(Навязало мне детство заботу:
Утром — в школу, и завтра опять…).
Прошли годы ни шатко, ни валко.
Он уже пожилой человек.
Внуки в школу идут из-под палки:
То ли гены, то ль взбалмошный век.
Всё — за деньги, а денег-то нету.
И зачем повзрослеть он мечтал?
Чтобы выкурить все сигареты,
Чтоб карман с кошельком обнищал?..

Был голубее голубого
Весной апрельский небосвод.
Сияло солнце — будь здорово,
Водили тени хоровод.
Скворцы и жаворонки пели
Про наступившее тепло,
Не в соловьиной статус-трели,
Но так же радостно, светло.
И лишь безлиственные рощи
Грустили молча о своём —
О торжестве зелёной мощи,
Омытой ласковым дождём.
Был голубее голубого
Весной апрельский небосвод.
Всё повторилось это снова,
Как в тот, отгостевавший, год.

Где-то сакура цветёт,
А у нас — черёмуха.
Заневестилась и ждёт,
Чтоб сразить без промаха.
Кинешь взглядом: тут и там,
Ну везде «невестушки»
По речным по берегам
Разослали весточки.
И такая белизна,
Словно зимний всполох,
Всё черёмуха одна,
Море ей — не ворох.
Где-то сакура цветёт,
А у нас — черёмуха.
Соловейко наш поёт,
Не чураясь шороха.

Солнце выкатилось греть
Новый день пасхальный.
Старость, брось мне нудно петь
Свой куплет банальный.
Сколько мне осталось быть,
Сердцем барабаня,
По земле ещё ходить
И болеть стихами?
Знает каждый наперёд:
Всё во власти божьей.
Лучше ты влюбись в восход
Или в день погожий.
Прекрати про дряхлость петь
И тиранить нервы.
Солнце выкатилось греть
День пасхально-верный.

Весна. Дождалися голубушку.
Теперь мы с нею каждый божий день
Встаём и думаем о будущем,
Не замечая собственную тень.
Вот-вот скворцы к ней прилетят с приветом
Прогалины настойчиво искать
И петь свои пернатые куплеты,
Что с Родиною встретились опять.
Вновь загалдят грачи неугомонно
С ворчливыми ручьями до утра,
Пока от снега глыбы многотонной
Останется лишь зимнее вчера.
Апрель подснежник бросит для задора,
Чтобы на лето чем-то погадать.
Ура! Весна. Восьмое марта скоро.
Придёт тепло, а с ним и благодать.

Утро встало из-за леса,
Из-за облака завесы,
Солнца выкатило знать:
Рыжий, хватит уже спать!
Да и сами мы проснулись,
В быт привычный окунулись:
Дети, внуки, школа, сад,
Вот такой, скажу, расклад.
Время катится к закату.
Всё в квартирах чаем знатны.
День устал и занемог
И на крыши златом лёг.
Не моя ты, моя обаяшка —
Подсказала мне в поле ромашка.
Ах, как больно, но что же поделать,
Коль реальность расписана мелом.
Дождь прошёл, ничего не осталось,
Обаяшка другому досталась.
Ах, как больно, но что же поделать,
Дождик в споре всегда будет с телом.
Обаяшка, моя обаяшка!
Не гадаю давно на ромашке.

Признание
Вот Вам моя рука,
Сделайте вальса па,
И по паркету «цок-цок» —
Вдруг застучал каблучок.
Кружится, кружится зал.
«Я Вас люблю!», — прошептал.
Только благие слова
Музыка в даль унесла.
Сердце болит в груди:
Что там ждёт впереди?
Вот Вам моя рука,
Но не для вальса па,
А для того, чтоб любить,
Вместе и вместе быть.