Одуванчики
Как странно, ведь только вчера
Сплела я дочурке веночек.
Весёлый, как луч ободочек
В кудряшках льняных заиграл.
Тогда ярко-жёлтым ковром
Земля за ручьём золотилась,
И бабочка плавно садилась
Нектара вкусить хоботком.
А к вечеру этого дня —
Природа шалит, чародейка.
За нею угнаться поспей-ка —
В тон новый оделись поля.
Бреду по колени в цветах,
И облачки белого пуха
Роятся бесшумно для слуха,
Фатою блестят в волосах.
В своей стихии
Я среди книг не затеряюсь,
А лишь укроюсь ненадолго.
И жадным взглядом прогуляюсь
По корешкам на тесных полках.
И время пролетит на крыльях
Неслышно, как ночная птица —
Бессмертный и премудрый филин,
За пожелтевшею страницей.
А может, встанет древним сфинксом,
Секреты сторожа столетий…
Пока девчонки смотрят «Винксов»,
Моей пропажи не заметят.
Пополнение
Ты такой смешной, мой пёс!
Хвост — крючком, как у Нуф-Нуфа,
Лоскутки ушей и нос,
Норовящий всё обнюхать.
Накусавшись вволю, всласть,
Спишь, раскинув в боки лапы,
Но уже имеешь власть
Надо мной, детьми и папой.
Обаяшка — это факт!
Шкурка — тёплый бархат рыжий.
И прощаем мы «теракт»,
Что ни день, под нашей крышей.
Подрастёшь, и, может быть,
В сторожа тебя назначим.
А пока украсил быт
Щедрой радостью щенячьей.
Под пологом нашего леса
Вот в лес вошла… Из были в сказке
Вдруг очутилась наяву!
Налево — терем Златовласки:
Казалось, лишь раздвинь листву,
Как тут же башенки-голубки
В лазурной выглянут красе.
Направо — лешего халупка,
Он сам на выворотне сел.
Скучает, видно, нечисть нынче,
Нечасто гости забредут,
И от тоски тихонько хнычет,
И слышно всхлипы там и тут.
Пятнает дождь грибы в лукошке,
Плаща укрою их полой.
В избёнку, что на курьих ножках,
По-свойски постучусь рукой.
Похлёбку сварим в русской печке
И сядем с бабушкой Ягой
На низком кривеньком крылечке
За светлячков смотреть игрой.
Закончилось лето. Увы, слишком скоро.
И было его огорчительно мало.
И вот уже ветром обобраны споро
Монетки, что щедро весна раздавала.
Пичуг щебетанья отныне не слышно,
А дождь зарядил, что ни день — то ненастье,
И грустно, неясно мне, как же так вышло,
Что осень вот-вот скажет хмурое «здрасьте»?
А в детстве, вы помните, лето светилось
Лучей позолотой, извивами радуг?
Оно стрекотало, играло, дразнилось
Тремя месяцами безбрежными кряду.
Всё тот же июнь, ему вслед — июль-август,
Сама я иная — в заботах, проблемах,
А как бы сложить хоть на миг «чужака» груз,
В осеннюю стынь расцвести летней темой…
Магазин игрушек
Бывает, что и взрослые
Становятся детьми
Вне времени и возраста
Среди игрушек тьмы.
Тому была свидетелем
Намедни и сама,
Когда искала детям я
Подарки «для ума».
«Вагон игрушек», право же, —
Волшебная страна!
Она светла и радужна,
Она чудес полна.
На логику невиданных
Там игр — море, класс!
Но мишек я увидела…
Застыла… И сдалась.
И гладила их запросто,
Лохматых и смешных,
Лису-красу пузатую
Да Барби золотых.
И папа наш не выстоял —
Мальчишки, что с них взять?..
Им всё б с чего-то выстрелить,
Пращёю помахать.
И вот пакеты — доверху,
Чего в них только нет!
Под ёлку сложит ворохом
Подарки добрый Дед.
В благословенной тишине
Люблю за стол усесться с книгой.
Жизнь не свою — чужую в ней
Прожить легко: любовь, интрига…
И лампа кокон мягко ткёт,
Я в нём одна. Из звуков слышно
Бумаги шёпот. Дремлет кот,
Мурлычет, соня, мог бы тише…
С ним в унисон часы идут.
В окно снаружи бьётся ветер,
Луна-тихоня тоже тут
В прозрачном облачном берете.
Старая сказка
Декабрь, с берёзы листы облетели…
Уныло поводит ветвями во сне,
Дрожит на ветру и при первой метели,
Как неводом, ловит мерцающий снег.
Берёзка-краса. Ей к лицу даже иней,
Вся в белых кристаллах, коснись — зазвенит,
Мороз невелик, стал в диковинку ныне
Вид прежде румяных с гулянья ланит.
Но память хранит развесёлое детство,
И целую летопись зимних потех,
И сказку. Её нам оставил в наследство
Сам Андерсен Ганс в сочинениях тех,
Где ель, снеговик говорящий и Герда,
Где Кай слово «вечность» кладёт изо льда,
А вместо оленей и с посохом Деда
В санях Королева да кур череда.
Вызов плохому настроению
Надо мною свинцовые тучи,
Под ногами дорожная пыль.
Вдоль дороги такой невезучий,
Солнцем выжженный гнётся ковыль.
То не степь, куда взгляд я не кину,
То не осень, хоть воздух и свеж…
Это разум плетёт паутину
Из клочков позабытых надежд.
Чёрно-белых в плену декораций
Ещё пыжусь писать и мечтать,
Сиротлива, как некто Гораций,
Отгонявший этрусскую рать.
Может быть, как герой этот древний
Разгоню мрачных мыслей полки,
И один на один с настроеньем
Я сойдусь у обмершей строки.
О лете
Найду немного валерианы,
Ей в тон добавлю васильки,
Соцветья цепкого бурьяна,
Что встал стеною вдоль реки —
В букет включать его не буду,
Пускай простит меня бурьян;
Ромашек белых, незабудок,
Гвоздик-малиновок с полян,
Штук пять метёлок тростниковых
На болотавинке сорву.
Цветов простых, цветов знакомых
Я в поле русском наберу.
Ах, эти летние букеты!
В них солнца жар и гул ветров,
В них сердцу милые рассветы
С контральто птичьих голосов.
Соловьи
На зорьке, где ручей журчит,
Стремглав вливаясь в пруд,
Где липа старая влачит
Четвёртый век в бору.
Где пышных ветрениц ковёр,
Блистая от росы,
Убрал унылый косогор
Накидкою весны,
Друг перед другом соловьи
Без устали поют.
Уже рассвет, но се ля ви —
Их не напрасен труд
.
Владенья как не охранять:
Вдруг прилетит чужак,
И слух избранниц услаждать —
Издревле было так.
… На зорьке ранней прокрадусь
И я в тот бор тайком,
Журчит ручей, и льётся грусть
От сердца с соловьём.
Взгляд в прошлое
Красивая добрая сказка прошедшего детства,
Ты красками памяти вписана в сердце моё,
Тебя там храню, и, конечно, в приятном соседстве
Пусть всё, что мне дорого, рядом с тобою живёт.
Порой. Как во сне, тот альбом осторожно листаю:
Вот ветер над Волгой играет с алмазной волной,
И норками ласточек их чехарду наблюдает
Обрывистый берег, подёрнутый алой зарёй.
По лапам еловым вот белка спешит хлопотливо,
По колкому пледу — проворный, живой огонёк.
Сквозь чащу когда-то здесь ров пробегал торопливо.
Устал, да на многие лета в молчанье прилёг.
Я вижу себя и друзей. И мы вместе, как прежде,
Пропахшие солнцем, грибами, горячим песком,
Весёлой гурьбой и в промоченной ливнем одежде
Несёмся домой по умытой траве босиком.
Шиповник расцвёл, как его аромат опьяняет!
И бронзовки тучно летают с цветка на цветок…
Как грустно, что время безжалостно всё изменяет,
Но как хорошо, что есть память, перо и листок.
Чайка
Редкой чайки крик короткий
Вдруг прорежет небосклон,
В нём прибоя слышен рокот,
В нём снастей протяжный стон.
И не важно, что в округе —
Ни причалов, ни морей.
Нет, и видно уж не будет
Здесь на рейде кораблей…
Будто парус над волнами
В бесконечной вышине
Бело-сизыми крылами
Помахала птица мне.
Осень-мастерица ткала-вышивала
На станке небесном чудо-покрывала.
Нити заправляла ладно и умело,
Разводила краски густо, броско, смело.
Ветер разгулялся, дождь ли, не помеха,
Увлечённость делом — вот залог успеха.
Взяться не успела — сделана работа.
Потрудилась славно, только грустно что-то…
Пусть горят пожаром яркие покровы,
Облетят до нитки скоро все обновы.
Вновь неба синь угнетена,
Не так чиста его лазурь,
Природы сумрачная хмурь
Осенней свежести полна.
Нить золотая вплетена
В причёски летние берёз.
Листвы охапки преподнёс
Деревьям ветер… Вот она,
По парку вся разнесена,
Вмиг. Уподобившись ковру,
Отныне корни и траву,
Послушно греть обречена.
Рябина, чутка и грустна,
Ждёт незатейливых гостей,
И скоро стайка снегирей
Её приветит не одна…
Уроки, уроки…
Мой музыкант. Вот в вальсе тонет кухня,
Легко ныряю в музыки поток.
На «раз-два-три» кружится потолок,
На «раз-два-три», эх, дайте только срок!
«На «раз-два-три» — и стены могут рухнуть!», —
Сказал бы мой отец, устав от шума.
Весь вечер за «роялем» пианист.
Зубрит уроки маленький артист:
Играет вальс, разучивает вист
И разбирает гаммы да ноктюрны.
Сказать бы мог — безмолвствует же только,
И пальчики, как будто паучки
По клавишам мелькают взапуски,
Уже в четыре детские руки.
А «раз-два-три» размер сменяет польки.
Берёзок пряди ювелирные
Без спросу осень обобрала,
И рассчиталась с ними ливрами
Из драгоценного металла.
Уж у неё-то, у боярышни,
Ларцы камней и злата полны —
Горит рубинами боярышник,
И в самоцветах тонут клёны.
Красу сорвёт, развеет нордами,
Под шум дождя прибудет холод,
И, долгом выполненным гордая,
Отступит осень. Снежный полог
Мороз опустит. Вьюге рада бы,
С ней волшебство влетит из сказок,
Но вспоминать я стану радуги
И торжество осенних красок.
Где ж ты, зимушка-зима?
Сегодня мне хочется снега,
Молочной, густой тишины,
Смотрящего звёздами неба
И бликов холодной луны:
На насте, на тропке скользящей
Вдоль зябко застывших домов,
На окнах, где кистью изящной
Декабрь писал, не Брюллов.
Каким-то он будет — декабрь?
С богатым придёт серебром,
Сугробов-кочевников табор
Навеет за нашим крыльцом?
Быть может, обует в «резину»,
Заставить расправить зонты…
Сегодня мне хочется зиму.
Зима-кружевница, где ты?..
Сказка на
ночь
Сказка на ночь, что же это?
Время нежной тишины,
Когда в море фиолета
Звёзд вкрапления видны.
Когда по двору гуляет
Дрёма в шлёпанцах и ждёт
Миг, вот-вот пора настанет
Снам водить своё хоровод.
Лунный шарик в дебри липы
Приопустится слегка,
Взгляд нацелив любопытный
В гладь застывшего стекла…
Там, за ним, в покоях детской
Мать качает малышей.
Сказка на ночь — чудо-средство,
Волшебство общенья в ней.
Бессонница
Что за ночь! Ну, просто загляденье.
Как давно с тобой наедине
Зимних звёзд не ведали свеченья
В новогодней праздной тишине.
Как давно вот так мы не бродили,
Погружая поступь в рыхлый снег,
Когда год в дорогу проводили,
Когда взвился в небо фейерверк.
Хор бокалов в унисон курантам
Отзвенел напевом хрусталя,
Каждый стал немного музыкантом
Во вселенной с именем Земля.
…Ты и я, давай опять, как прежде,
Ускользнём в объятья темноты
До утра, в год молодой и нежный.
Дремлет мир, не спим лишь и ты.
Предвестие
Бесподобная кокетка,
И « с иголочки» наряд,
Словно малые планетки,
Там и тут шары горят.
Дождик весело искрится,
Отражая свет от ламп,
Аромат хвои струится
С духом снеди пополам.
…Ёлка в доме — это к чуду,
Что зовётся Новый год.
Мишура, огни повсюду.
Праздник — сутки напролёт!
Карнавал волшебных масок,
Крики: «Ёлочка, гори!»
И подарки, что припас он
Для любимой детворы.
Горят бенгальские огни
В любимый праздник.
Опять желания - они
Порою несуразны.
Ах, Новый год, который раз
Встречаю я тебя.
Как по весне прилёт грачей
И в зеркале себя.
И всё это из детских лет,
Из той былой страны,
Где был тогда двадцатый век
И молодые мы.
Кружева из снега,
Жемчугами иней,
А в сугробах нега
Зимне-зимне стынет.
Ну, а где же сани
С лошадиным храпом?
Все давно не с нами
С ямщиковым матом.
Эх вы, кони-кони.
с потом под копыта,
Колокольчик звонит
О давно забытом.
Тени исчезли в ленивые сумерки,
Дождик стучит за окном.
Грусть и печаль вперемешку и в сУете
Вновь постучались вдвоём.
Рядом со мною сидит одиночество,
Так же противно молчит.
И ничего откровенно н6е хочется,
Сердце лениво стучит.
Снова шепчут опадами листья,
Раздевая нарядный мой сад.
Так, наверное, было не триста —
Много-много лет было назад.
Ветер бесится шалым ребёнком —
Как тогда, убегая в простор,
В моём детстве и хохоте звонком,
Что остался в ушах до сих пор.
Сколько осеней я перевидел
В очень грустный порой листопад.
Снова листья слетают с обидой,
Обнажая нарядный мой сад.
|
Грибными тропами
В лесу — ни грибочка, ни ягодки даже!
Ах, стоило ли в эти заросли лезть?
Здесь только поганок кичливых на страже
Под пологом елей и сосен не счесть!
Кого стерегут? Пучеглазых лягушек?
А может быть, шишки, вонзённые в мох?
Сидели бы сами под листьями лучше,
Без выскочек лес, право, вовсе не плох.
Тут сухо — дожди обходили сторонкой,
Тепло — для прогулки с детьми в самый раз.
И пёс с сам с собой развлекается гонкой,
Кометой шальной проносясь мимо нас.
И вдруг, не мираж ли, — оранжевый сполох —
Не в небе, а тут же, на бурой земле —
Лисичек нежданно попался мне ворох,
И встала, как столб, не дыша, обомлев.
Ах, лес, до чего ж на сюрпризы ты щедрый!
Грибницы едва столько стали цвести,
А мы уж с добычей, богатой, отменной,
И столько всего повидали в пути.
Бывает одиночество души.
Банальней фразы нету в целом свете,
Как нет верней… И кто за то в ответе,
Что тошно так — хоть руки наложи?
Всё вроде есть для счастья: и семья,
Где детский хор поёт уже квинтетом,
Надёжный муж, заботой чьей согрета,
Работа — в ней смогла найти себя.
И всё же, переделав прорву дел,
Заслышав поступь лёгкую печали,
Я рая здесь порой не замечаю,
Превознося свой крохотный надел.
Встречая осень
Ах, осень — звонок на уроки
И груды домашних заданий,
Каникул короткие сроки,
На выдержку вновь испытанья.
Седьмой раз начальную школу
Заканчивать буду — так надо.
А в полночь, долги все исполнив,
Без сил на кровать стану падать…
Ах, осень, найдутся ль мгновенья
Твоей красоте поразиться?!
Опять так и гложут сомненья,
Что чудо со мною случится!
Устами детей
Своей маме улыбку хочу подарить,
А она улыбнётся в ответ,
Обещанье послушней немножечко быть,
А она мне, конечно, конфет.
Мамы любят цветы, на альбомном листе
Ей сложу настоящий букет
И «спасибо» шепну, что со мной ты везде
С высоты ещё маленьких лет.
Одуванчики
Как странно, ведь только вчера
Сплела я дочурке веночек.
Весёлый, как луч ободочек
В кудряшках льняных заиграл.
Тогда ярко-жёлтым ковром
Земля за ручьём золотилась,
И бабочка плавно садилась
Нектара вкусить хоботком.
А к вечеру этого дня —
Природа шалит, чародейка.
За нею угнаться поспей-ка —
В тон новый оделись поля.
Бреду по колени в цветах,
И облачки белого пуха
Роятся бесшумно для слуха,
Фатою блестят в волосах.
Попутного ветра!
Ведь это счастье ─ есть когда
Желание творить,
Сбежав от будней, иногда
В Фантазию приплыть.
Хотя б на час, один лишь час,
Свети, маяк, свети,
Хотя б на час всего лишь галс
Под парусом пройти…
Ведь это счастье, разве нет,
В самих себе узреть
Кусочек суши, где сонет
В оазисе созрел…
Или другое что-нибудь,
Душа к чему лежит ─
Причуд так много, в добрый путь,
Он каждому открыт.
Вечером
Закат вот-вот окрасит небо,
И в небе розы расцветут,
И лепестки с небес как негу
Опустят вниз — напрасный труд…
Они лишь след высот багряных,
Скользнут по венчику Земли,
Коснуться тенью — вновь отпрянут,
Вздохнув печально: «Не смогли…»
И только в осень в алой гамме
Земля и небо. В унисон
С Землёй небес играет пламя
Под ветра чувственный шансон.
В унынии
Я, право, в сомненье, зачем вот живу…
Детей подниму, ну, а дальше что… внуки?
Вязальные спицы, иголку, канву
В подмогу возьму, как лекарство от скуки?
Когда за окном, как сегодня, метель
Кружит окаянная, удалью пышет,
Я ряд наберу заурядных петель,
А может узор подиковинней вышью…
Сонет напишу, может быть, о былом,
Из воспоминаний мозаику справлю.
И время найду почитать перед сном,
Коль зрение будет служить мне исправно.
Картинка не слишком приятна для глаз,
Грядущее как-то не греет мне душу,
Но жизненный путь не собрать на заказ,
Его проживают кто хуже, кто лучше …
Путешествие
Как белые стрелы из встречного мрака,
Снежинки палят в лобовое стекло.
И утро в петлице вечернего фрака
Частицу полночной луны сберегло.
Ни зги не видать, только лоскут дороги,
Отмеренный скупо в прожекторах фар,
Стремится вперёд одиноким и строгим
Ловцом хаотично кружащихся пар.
Легко представлять в предвкушении чуда
Всё то, к чему льнёт сумасбродка-душа.
Пока ещё сумерки правят, покуда
Осёдлости стены дороги крушат.
Рождественская открытка
Деревня вовсе затерялась —
Который день уже подряд
Над нею вьюга разгулялась,
Раскинул сети снегопад.
И в плен поймала стужа злая
Легко весь крохотный приход.
Но церковь видится седая,
Кресты вперяя в небосвод.
Уютно льётся свет из окон,
И вьётся, мечется дымок,
Пока зима свивает кокон —
Вдали румянится восток.
Пуржит уже не так чтоб рьяно,
И, сквозь снежинок кутерьму,
Звезда далёкая упрямо
По капле разгоняет тьму.
Затишье
Был снег и вдруг растаял,
Смешался с грязью улиц.
Отару туч дождливых
Согнал с полей чужих.
По воздуху скиталец
И по морю продувец,
Бродяга торопливый,
Согнал да и затих…
И стало так покойно,
Луна, а с нею звёзды
Водили хороводы
Всю ночь, пока он спал.
В укромном, скрытом стойле,
Во сне забыв про вёрсты.
Кто знает, может, годы
Он по миру летал.
Я жду Весну, и с ней капель,
И солнца ясные объятья,
Когда затянет песню Лель,
Снимая снежное заклятье.
Когда въезжают во дворцы,
Вернувшись с юга, квартиранты,
И их беспёрые птенцы,
Своих отцов встречая — франтов,
Такой поднимут дружный гвалт,
Что слышно станет даже в доме!
Сиреней пышный аромат,
В нём пчёл, жужжащих, как в истоме.
Весну я жду, навстречу ей
На сердце вновь возникнет трепет,
И станет сразу вдруг теплей
И легче жить на белом свете.
Вести из космоса
Из окна гляжу я в ночь,
Челноком луна качнулась,
Влево, вправо обернулась
И… пошла по небу прочь.
Млечный путь велик, а вдруг
На границе двух галактик
Палладин Земли наладит
Межпланетных связей круг?
А когда скользнёт назад
На свою орбиту странник,
Столько сможет рассказать
Притчей Центру мирозданья,
Что послушать, так не счесть
Во Вселенной с нею сходных
Голубых планет, и есть
Жизнь на самой даже скромной.
И Земля пожмёт корой,
Только чуть, чтоб без крушений,
И условится с луной
Ждать к ним в гости приглашений.
В разлуке
Скучаю? Да… Поверить в это
Тебе, я знаю, не дано…
Но стынет ужин подогретый,
Постыло есть его одной.
Грущу? Немного… В шуме-гаме
Взлелеять грусть не так легко.
Пожалуй, лондонцам в Бедламе
До нашей бучи далеко.
Пишу стихи? Привычки ради…
Когда затихнет всё кругом,
Блуждаю ручкою в тетради,
А ночь уж бродит за окном.
И знаешь, в ожиданье встречи,
Нет-нет, да посмотрю в стекло:
«Не едешь ли, мой друг сердечный?»—
Хоть помню — время не пришло…
Как споро времени страницы
Перед глазами шелестят,
Вот дунул ветер — прочь летят
Они сплошною вереницей.
Глядишь, соседская девчонка,
Давно ли в куклы под окном
У дуба (всем он нам знаком)
С сестрой играла увлечённо—
В лилейном платье, в невесомой
Фате, спадающей с волос,
Под чудный марш, с букетом роз
Ступает пери незнакомой.
Шалью бархатною вечер,
Когда в окнах свет погас,
Опустился мне на плечи,
Будто нежный ловелас.
И давай шептать на ушко,
Как кузнечики в траве,
Там же замершим подружкам,
О любви… Т голове
Сразу стало как-то легче,
Невесомее, светлей,
А дружок — июльский вечер
Флиртом занялся смелей:
Распахнул свои объятья,
Лунным светом подмигнул,
Обольстил… Иду гулять я,
У хозяйства взяв отгул!
День сегодня ничуть не задался,
Странно даже ─ за окнами вьюга,
Как бывало в декабрьском вальсе,
Обвела вокруг пальца ─ хитрюга.
Всю-то ноченьку снежные вихри
Гарцевали по улицам дружно,
И к земле хризантемы приникли,
Подо льдом все попрятались лужи.
Встало солнце ─ снежки замелькали.
Детям ─ радость ─ зима раньше срока.
По душе мне погода такая,
Только вот с настроеньем морока.
Оттого ли, что гложут сомнения
Первый снег обернулся вдруг пылью,
День сегодня хорош ─ провиденье
Опустило незримые крылья.
КТО ТЫ, МАСКА?
Я тружусь в библиотеке
(То не случай для потехи),
Что ни день ─ то в новой маске
Выхожу перед детьми:
То ─ Мудрец, то ─ Пепилотта,
Кот, так Кот, одна забота ─
Чтобы светлый образ сказки
Не растаял в царстве Тьмы.
Маски тоже не безлики,
В них есть юмор, тайна, блики
И оттенки настроений,
Лишь фантазию включи.
Плюс к тому же интересно,
Когда вид у них не пресный,
Что за «Икс»─ хитрец иль гений
С нами ниточку сучит.
ПРИТЧА О ХРУПКОСТИ СЕРДЕЦ
Пришёл старик один в село,
Видать, издалека…
Его простое ремесло
В натруженных руках
Несло внутри себя секрет,
Невидимый для глаз.
Он им делился много лет,
Был щедр и в этот раз.
И кряду много-много дней
Игрушки мастерил.
Свои безделки ребятне
Всё с умыслом дарил.
Дары же были так хрупки,
Что домики из карт,
И слёзы детские текли,
Но всё же нарасхват
Подарки шли. И плач по ним
Ничуть не затухал,
И сонм встревоженной родни
К искуснику воззвал:
─ Скажи, старик, к чему дары,
Которым грош ─ цена,
Не лучше ли талант зарыть,
В чём наших чад вина?
И тут услышали в ответ:
─Однажды час придёт,
И не игрушка в руки, нет,
А сердце попадёт…
И будет хрупким, как хрусталь,
Как дар такой сберечь?
Почти я слеп, но зорко вдаль
Смотрю… И кончим речь.
…Сердец разбитых, посмотреть,
Вокруг полным-полно,
Их обрекать, увы, на смерть
Нам грешным суждено…
─ Учиться надо с малых лет,─
Ещё сказал Мудрец:
─ Что б меньше было на земле
Порушенных сердец…
НЕУДОБНЫЙ СОСЕД басня (ПЕРЕВОД БАСНИ М. БЕБАНА)
Как-то невзлюбил сосед соседа,
Взгляду стал противен его дом.
Для себя хором таких не ведал -
Прямо царство с мраморным крыльцом.
Да и сам элитного покроя-
Стройный тополь. силушкой здоров.
Не даёт скорбящему покоя.
Может быть он всё же из воров?
Все прилюдно шепчут про соседа,
ну откуда всё есть у него?
Может сын какого-то колпреда?
или жить умеет и всего?
Но сесед соседа так терпеть не мог,
Что кипел от зависти натурой.
Вор не может быть к закону строг,
Жёнка робчет с трепенностью хмурой.
И решил однажды сход людей -
Себялюб лишь этот парень бравый,
Раз кичится, что он всех умней,
Среди нас всё ищет только славу.
Мораль сей басни, скажем, такова -
Страдает завистью соседа голова...
К СТОЛЕТИЮ А, ТВАРДОВСКОГО
С той войны с махоркой дёркой
Столько было перемен...
Снял Василий гимнастёрку -
Тёркин тоже бизнесмен.
Ведь с его уменьем, хваткой
И везучею судьбой,
С его хитростью солдатской
Звон про это не пустой.
Не землянка в три наката,
А шикарный офис-рай
И охрана в три комбата
Да собак гремучий лай.
Что там турция, Канары...
Личный доктор, адвокат,
Прежний тот ему не пара,
Тёркин больше не солдат.
Пальцы веером, сигара,
Золотая цепь с крестом.
Всё конечно вышло даром,
Если был всегда с ружьём.
ПРоменял на доллар совесть
Супермен к наживе злой.
Вот и вся на этом повесть -
Тёркин больше не герой.
Здравствуй, здравствуй, Новый год!
Пришлый из Устюга.
Из заснеженных дорог,
Взятых снежной вьюгой.
Ждём тебя, Куранты ждут,
Чтоб пробить двенадцать,
Свечи воском слёзы льют.
Выходи встречатьсь!
|
