И всё же, волшебнее праздника
На свете, наверное, нету.
Декабрь теплом хоть и дразнится,
Но ёлки нарядно одеты:
Огнями горят разноцветными,
И манят шарами и шишками,
Таят под пахучими ветками
Дары для девчонок с мальчишками.
Пускай же бенгальскими свечками,
Хлопками ракет и шампанского
Войдёт в наши двери доверчивый
Год новый и робко, и радостно.

В нежном тумане
Ночи июньской,
В странном обмане
Битвы искусной —
Кто победитель,
Кто побеждённый?
Кто искуситель,
Кто искушённый?
Да, я отдамся
Этому бреду,
Страсти предамся…
Хочешь, приеду?
Миг сумасбродства,
Миг наслажденья.
Всё удаётся —
Вот вдохновенье!
Ты искуситель,
Я — искушённый,
Ты — победитель…
Но побеждённый.

Измученное ласками твоими,
Мне тело подчиняться не готово.
И в голове одно лишь только имя,
И на устах моих одно лишь слово:
«Люблю»… и уплывает мирозданье,
Что — время? Что — пространство? Всё исчезло.
И снова это сладкое терзанье —
Как будто бы парение над бездной…

В «паутине» муха. Эта муха — я.
Лапками болтаю, не освободиться.
Очень уж по нраву, милый, речь твоя,
Как бы и взаправду мне бы не влюбиться!
Крылышки сложила, но хочу взлететь,
И никто мне, бедной, не поможет в этом.
Строчки очень просто — взять да и стереть,
И не думать больше, и не ждать ответа…
К пленнице суровым ты не будешь ведь,
Я тебе готова покоряться вечно.
Станет нашим домом скоро эта Сеть.
Жду письма и верю. Верю бесконечно!

 Купание на Онеге
Там, где втекает в небеса вода,
Не видно ни краёв и ни границ.
На солнце погляжу из-под ресниц
И уплыву неведомо куда.
Как озеро прозрачно! Видно дно,
Хоть подо мною — метра уже три,
Там рыбка проплывает, посмотри —
Так чинно! До меня ей — всё равно!
И узкий пляж остался позади,
Где гомон раздаётся голосов.
Два облака, как крылья парусов,
Ну, а одно — как мачта посреди.
Ни ветерка, ни плеска, ни волны,
Спокойно-безмятежна нынче гладь.
И хочется мне всей душой впитать
Величие онежской тишины.

Надела футболку я. Чёрную. С Цоем.
Пыталась писать тебе глупые вирши.
А ты всё молчишь. Наказанье какое!
И лето умчалось: гостило — и вышло.
Как хмурится август. Ему напоследок
Чуть-чуть не хватило терпенья и ласки.
И в осень пока мой маршрут не изведан:
С кем быть? С кем встречаться? Прокладывать трассы
На смятых постелях, шурша простынями?
Кого представлять в одиночестве томном?
Вон бабочка — там, в пылью траченной раме.
Ну точно, как я: страстно, неугомонно…

Поэт — вампир, он жаждет вдохновенья,
Любви, страстей. Подстерегает, ждёт:
А кто же в его сети попадёт?
И в строчках только есть успокоенье,
Когда нахлынут — сладкое мгновенье!
Строка спешит, торопится: вперёд!!!
Томление…истома и… полёт!
Ещё одно тебе стихотворенье.
О, лишь бы мне унять сердцебиенье,
Оно меня уж слишком выдаёт!
И кто вампира бедного спасёт???
Фантом, мираж, в твоём нет поле зренья
Меня. Какое может быть спасенье?
Но я всё жду. Ах, жертва, где твой ход!
Терпенья хватит! Голод не пройдёт!
Желанье велико до исступленья!..

Твоё лицо. Я растворяюсь в нём.
Твои глаза, чья глубина бездонна.
Ночь ластится котёночком бездомным,
Мы с ней тоскуем и грустим вдвоём.
Не плакать, нет! Под саваном небес
Надежде места, знаю я, хватает,
И тем воздастся, кто пока страдает,
И тем, кто ждёт по-прежнему чудес.
И замирают стрелки у часов.
Я прикасаюсь к облику родному.
Готова я бежать к тебе из дома,
Искательница «алых парусов».
Тьма поглощает вещи и предметы,
И лишь твоё лицо освещено,
Какое волшебство творит оно!
Мы непременно встретимся. О, где ты?!.

Как соловьи в пронзительной истоме
Заводят песни в мае о любви,
Так я пишу стихи. О, незнакомец!
Мне больше ничего не нужно, кроме
Надежды — нам с тобою на двоих.
Уже роняют лепестки соцветья
Красавиц-вишен на балу садов.
Что наша жизнь без любви — ответь мне,
Нет ничего чудеснее на свете!
И снова, выходя из берегов,
Малютка-речка к озеру стремится,
Хоть долог путь, ей это нипочём,
Она уже не сможет заблудиться…
И я хочу с тобою, милый, слиться!
Всё будет. Мы немного подождём!

У женщин — вероломство имя.
Прав был принц Гамлет или нет —
Не мне судить. Но вот мужчине
Я б не доверила ответ!
Пускай коварство в слабом поле
Порой присутствует, а что ж —
С мужчинами на бранном поле!
(С иным в разведку не пойдёшь,
Иные же — совсем, как дети,
Им ни за что б не отвечать,
И в голове всё тот же ветер,
Который дул лет этак в пять.
Ещё есть бабники, повесы,
Другие просто тупо пьют.
А третьим надо бы принцессу,
Секс и кормёжку, и уют.
А сами сядут, ножки свесят
И тихой сапой проскрипят.
И как головушкой ни бейся —
Тебе помочь не захотят.
Прощу им всё за слово только,
За поцелуй, за нежный взгляд —
И снова ударяюсь больно!
…И кто же в этом виноват?..

Одиннадцатистрочник
Очистилось небо от серой глухой пелены,
И солнце весь день; и душа от тоски отряхнулась.
Зима запоздавшею гостьей, но всё же вернулась.
…Хотя и газоны ещё кое-где зелены,
Дыханье мороза заметно, уже ощутимо.
Пока к нам снега проникают лишь только во сны,
Но скоро метели закружат толпой пилигримов.
Закат наступил, небеса непривычно ясны.
Вот крона ракиты от ветра, как парус, надулась.
И ночь Новогодья-волшебница нам улыбнулась
Под взорами россыпи звёздной да бледной луны.
Декабрь рисует на окне
Узоры:
Кусты, цветы, которых нет,
И горы.
Кусает путника мороз,
Пугает.
И кошка, снова пряча нос,
Вздыхает:
«Как хорошо сейчас вздремнуть
У печки!»
…А Новый год, пускаясь в путь,
Отмечен
Сверканьем ёлок и свечей
Сияньем,
И многолюдных площадей
Дыханьем.
И всё ликует и зовёт
К свершеньям.
Колдун лукавый, Новый год,
С рожденьем!

И всё же, волшебнее праздника
На свете, наверное, нету.
Декабрь теплом хоть и дразнится,
Но ёлки нарядно одеты:
Огнями горят разноцветными,
И манят шарами и шишками,
Таят под пахучими ветками
Дары для девчонок с мальчишками.
Пускай же бенгальскими свечками,
Хлопками ракет и шампанского
Войдёт в наши двери доверчивый
Год новый и робко, и радостно.

Сеет-сеет на деревья,
На роскошные одежды,
Мелкий-мелкий лёгкий дождик.
Пальцы холодны, как лёд.
Милый-милый, верь-не-верь: я
Не хочу терять надежды,
Не могу — сегодня, позже,
Всё равно оно придёт.
Это счастье или горе?
На улыбку иль на слёзы
Будет миг этот похожим?
Я не знаю. Но хочу!
Ты с желанием поспоришь?
Не спугни лишь фею-грёзу,
Что как лёгкий мелкий дождик.
Рифмой раны залечу
И как Феникс, с новой силой,
Вдохновенье возродится.
Ты не смейся, это правда,
Так слова сейчас просты.
Обо всём я позабыла.
Есть лишь ты. И сердцу — биться.
Будет-будет всё, как надо!
Ведь реален только ты.

Ты будешь долго вспоминать,
Ведь память вымарать непросто.
Но…время не помчится вспять,
Хоть встанет тысяча вопросов.
Мне всё равно теперь уже!
И лишь тебя немного жалко.
Искали счастья в мираже.
Судьба, опять садись за прялку,
Начни же новую кудель,
И дай мне ниточку другую.
Так скоро лёгкая метель
И закружит, и поцелует,
И все следы в былое враз
Накроет белым покрывалом.
И пожалеешь ты о нас —
Что друг для друга нас не стало.

Иногда вдруг проснутся старинные корни:
Полонённой славянкой представлю себя,
Ты из тысяч других меня выбрал невольниц,
Степь. Ковыль. И шатёр. Я — игрушка твоя.
А порою такой вот пригрезится случай:
Крепостная крестьянка у барина ног…
Повелитель, ты всё-таки самый мой лучший,
Я тебе докажу ещё, дай только срок!
Я, рабыня, с тобой — обладателем Рима,
Ты какие-то нежные шепчешь слова,
И когда ты во мне, страсть почти нестерпима,
Ты мой царь, божество и герой, и глава…
Покоряться легко, если любишь кого-то,
Всё отдать и отдаться на волю страстям.
И вернётся опять древним отсветом что-то,
И приду я к тебе жрицей жертвенной в храм…